— Николай Матвеич, вы меня слышали? Нам нужна компенсация! — Гнула свою линию женщина в окне.

— Да ради Бога! — Дядечка поднял руку с поводком, дабы продемонстрировать тетке пса, а потом совершенно невозмутимо добавил. — Идите таки сюдо́й. Я сейчас его подержу, а вы кусайте!

Тетка начала снова что-то ему высказывать и я, пользуясь случаем, потащил Цилю вперед, чтоб эта деятельная особа, не дай бог, не вспомнила про меня. Роль клоуна, а я себя именно так и чувствовал, вызывала у меня нервный тик вперемешку с желанием кого-нибудь послать на хрен.

Единственный плюс в том промежутке времени, которое я провел, шляясь по городу, это разговор, к которому мы с Цилей все-таки пришли. Хотя бы к концу прогулки, но все же! А то я вообще отчаялся. Просто так, ни с того ни с сего, не начнешь ведь расспрашивать про банды. Нужен был повод. А он все никак не находился.

Надо признать, Циля оказалась очень ценным источником информации. Не вся информация, конечно, была мне интересна, но лишнюю я просто отметал, как ненужный мусор. Однако в любом случае, ее познания о криминальной жизни города были обширными. Я не ошибся в своём предположении. А началось все совершенно случайно.

— Циля, как у вас тут обстоят дела с уголовным кодексом? Смотрю, он не особо пользуется уважением. — Начал я нужную мне тему, после того, как на наших глазах развернулась весьма любопытная ситуация.

Мы как раз подошли к тележке-лотку с мороженым. Учитывая, как на улице было жарко, народу возле мороженщицы ошивалось столько, что издалека это можно было принять за небольшой митинг.

У одной из женщин, державшей рукой ребенка лет шести, причем держала она его почему-то за шиворот, в другой руке, а точнее на локте, висела дамская сумочка. В толпе я, возможно, и не заметил бы того, что произошло, но мое внимание привлек именно ребенок. Он, в ожидании, когда мать купит ему лакомство, повернулся к ней спиной и наблюдал за прохожими. Каждому, кто ему, видимо, не нравился, он показывал язык. Зачем? Понятия не имею. Странный город, странный люди.

Мы с Цилей решили дождаться, когда народ немного рассосётся. Стоять в очереди совсем не улыбалось ни мне, ни ей. Не знаю, о чем думала Циля, а я, к примеру, опасался, что в этой толкучке она снова начнет ко мне прижиматься.

Мы подошли к лавочке, стоявшей напротив лотка с мороженым, и присели. Сказать честно, инициатива насчёт лавочки была моя, я тупо задолбался ходить. За всю свою жизнь не ходил столько, как за эти пару часов.

Именно на мелком пацане я почему-то завис. Тем более с лавочки обзор был отличный. А вот уже потом мое внимание привлёк парень, лет семнадцати. Он как-то активно суетился возле матери ребенка, бестолковясь среди остальных покупателей.

— Граждане, шо за несправедливость! Соберешься вот так раз в жизни откушать мороженого, а тут прямо очередь как в Мавзолей. Я дико извиняюсь, а шо, в нашем городе сегодня последняя гастроль мороженщика? Я шо то упустил. Та не лезу мимо вас! Женщина! Вы мене оттоптали усе ноги. Обе. А они у меня, шоб вы понимали, не казённые. Та я не лезу поперед вас! Я вообсче вот за этим мужчиной. Шо значит меня тут не стояло?

Чисто случайно я опустил взгляд ниже и заметил, что этот суетливый паренек одну руку держит все время рядом с сумочкой той самой женщины. И вроде бы он этой рукой даже особо не двигал, но при этом, его конечность словно приклеилась к дамскому ридикюлю.

— Та все, все! Шо вы тут устроили революцию! Я не вижу поблизости ни той Авроры, ни того броневика! Та и не нужно мене ваше мороженое! — Продолжал он как ни в чем не бывало спорить с кем-то из очереди.

В конце концов, парень сцепился с особо активной бабулей и его натурально из очереди выпихнули.

— Та больно надо…– Заявил он обиженным тоном а затем, сунув руки в карманы, направился в сторону набережной, насвистывая находу какую-то песенку.

Однако, ушел парнишка недалеко. Буквально на расстоянии пары метров от нашей лавочки его вдруг догнали двое. Один был высокий, как каланча, с тёмными вихрами, которые топорщились дыбом в разные стороны. Второй — наоборот. Маленький, щуплый и лысый.

— Вася, не хотелось бы тебя огорчать, но больше заняться нечем…Ты шо, падла, делаешь? — Рявкнул Высокий.

Он одним резким движением ухватил парня за шиворот. Причём сделал это совершенно свободно, ни капли не стесняясь свидетелей.

— Боря, ты мене хочешь шото сказать? — ответил парень, пытаясь выглядеть мужественным и решительным. Получалось у него, прямо скажем, не очень.

— Нет, Вася, я тебе хочу шото набить. Люди постановили не трогать тетку Тоню. Ты шо, не уважаешь людей? — Высокий со всей силы тряхнул бедолагу и даже немного приподнял его вверх, почти оторвав от земли.

— А я шо? Я ни шо! — Парень, которого, как оказалось, зовут Василием, вертелся, пытаясь вырваться из хватки. Но тот, что держал его за шиворот, был выше, старше и очевидно сильнее.

— Нук…– Лысый подключился к беседе. Он дернул руку парнишки, вытащив ее из кармана брюк, и залез в его карман сам.Через мгновение на ладони Лысого наблюдался небольшой кошелёк. — А це шо? Нишо⁈ Ни шо ты говоришь?

Он со всей силы наотмашь лупанул свободной рукой парню подзатыльник.

— Еще раз. Ежли хто-то погано слу́хает. — Высокий снова тряхнул карманника за шиворот. — Тетку Тоню не работаем. Ясно? У ней Сашка Лютый племянник. Ей — почет и уважение. Люди так решили. Люди сказали. Исче раз полезешь не в тот карман, тебе сломают обе грабли. Пшёл!

Он выпустил рубаху парня, а потом отвесил ему весьма приличного пинка. Василий, почувствовав свободу, рванул к ближайшей подворотне с такой скоростью, что буквально через секунду его уже не было видно.

Оба товарища, и Высокий, и Лысый, развернулись, а затем прямой наводкой двинулись к женщине с ребенком. Первый, оказавшись рядом, жестом фокусника сунул ей под нос кошелек.

— Ну, шо вы, граданочка. Выронили и даже не ба́чите?

Женщина, растеряно ойкнув, кинулась проверять сумку.

— Так… У меня тут дыра…– Она подняла испуганный взгляд на Высокого.

— Так это вы об гвоздь… — Невозмутимо ответил тот, а потом подтолкнул своего товарища в спину, намекая ему, что им надо идти дальше.

В этой ситуации больше всего меня поразила простота действий всех участников сюжета. Один совершенно легко украл кошелёк на глазах у кучи людей. Другие так же легко навешали ему люлей, потому что украл не там и не у того. У другого — можно. У этой — нельзя. Третья прекрасно поняла, что произошло, но сделала вид, будто ничего страшного в этом нет. Вопрос… И где же та самая милиция, которая должна следить за порядком? Второй вопрос — никто, вообще ни один человек даже не вспомнил о милиции.

Но зато, именно благодаря случившемуся, я смог завести разговор с Цилей о том, что меня волновало. Естественно, она тоже все прекрасно видела. Поэтому моему вопросу насчет уголовного кодекса совсем не удивилась. Но зато сильно удивился я. Тому, что Циля мне рассказала. И удивился вовсе не в хорошем смысле слова.

Глава 10

В общем-то, с первого взгляда ситуация выглядела приблизительно так, как я и представлял. Ну и по совести сказать, так, как говорил майор Сирота. Циля его слова подтвердила. Бандиты и правда, судя по ее рассказам, чувствовали себя в городе вольготно. Тут начальник отдела по борьбе с бандитизмом даже не преувеличил, а, пожалуй, немного преуменьшил.

Что немаловажно, в их рядах имелись граждане всех мастей. От матерых уголовников до беглых предателей, которые во время оккупации сотрудничали с немцами. Ни тем, ни другим терять было нечего, соответственно, при задержании они отстреливались до последнего и вообще не собирались сдаваться в руки правосудия. Им и так неплохо. А учитывая, сколько на этих товарищах уже висит уголовных статей, одним убийством больше, одним меньше — роли особо не играло.

Поэтому, как и сказал начальник отдела по борьбе с бандитизмом, милиция сопротивлялась разгулу криминала в меру своих возможностей, но этих возможностей явно не хватало. К тому же, в отличие от своих оппонентов, милиционерам было, что терять. Да и в плане соотношения сил — силы точно оказались неравны. Преступников — до хрена. Ментов — в несколько раз меньше.